Новый цифровой мир.

* * *

И еще одно замечание – о цифровом контенте и его использовании в будущем. Поскольку объем данных в виртуальном пространстве постоянно растет, а пользователи получают возможность самостоятельно производить, загружать в сеть и транслировать бесконечное количество уникального контента, серьезной проблемой становится его верификация. В последние несколько лет крупные новостные телеканалы перестали использовать только профессиональные видеоматериалы и стали включать в свои передачи материалы, снятые пользователями, например ролики, выложенные на YоuТubе. Обычно они делают оговорку, что видео не проверено независимым экспертом, но сам факт появления ролика в эфире, в сущности, является неявным подтверждением его подлинности. Кто-то может заявить, что видео смонтировано или сфальсифицировано, но на эти возражения мало кто обращает внимания, часто они просто игнорируются. Такая тенденция доверять непроверенному контенту в конце концов породит движение за более строгую, технически надежную проверку.

Повышается важность проверки во многих аспектах жизни. Мы уже говорили о том, как необходимость в верификации повлияет на наше поведение в сети, о том, что ввиду возможной кражи персональных данных нужно усиливать их защиту, и о том, как повлияют на безопасность биометрические данные. Проверка необходима и для того, чтобы понять, какие из угроз террористов не являются блефом. Чтобы избежать идентификации, большинство экстремистов станут использовать копии SIМ-карт и чужих виртуальных личностей, а также целый набор отвлекающих средств для сокрытия своих следов. Правоохранительным органам придется решать трудную задачу: как не утонуть в этом море информации и не потратить время впустую, двигаясь в ложном направлении. Наличие реестров «людей-невидимок» упростит эту задачу, но не снимет ее.

Поскольку основная масса пользователей оценит преимущества использования верифицированных виртуальных личностей, будет больше доверять им, зависеть от их мнения и даже настаивать на верификации, террористам также придется использовать верифицированные каналы, чтобы озвучивать свои требования. Появится множество новых способов проверить подлинность видеороликов, фотографий и телефонных звонков экстремистов. Практика передачи фотографии заложников со свежей газетой в руках как доказательство того, когда она была сделана, уйдет в прошлое. С помощью методов судебной экспертизы, например проверки цифровых водяных знаков, специалисты по информационным технологиям смогут выяснить не только когда, но также где и как был сделан фотоснимок.

Желание общества удостовериться в подлинности контента означает, что экстремистам придется выполнять свои угрозы. Ведь если кто-то из известных террористов этого не сделает, потеря доверия к нему навредит и его собственной репутации, и репутации всей его группировки. Если, скажем, «Аль-Каида» заявит, что один из лидеров организации выжил во время удара беспилотного бомбардировщика, и обнародует якобы подтверждающую это аудиозапись, а компьютерный эксперт-криминалист при помощи программы распознавания голоса докажет, что на пленке записан чужой голос, это ослабит позиции «Аль-Каиды» и сыграет на руку ее критикам. Каждый такой случай будет подрывать имидж непобедимых, на который рассчитывают многие экстремистские группы при поиске финансирования, вербовке новых членов и запугивании общества. Таким образом, верификация станет важнейшим средством борьбы с насильственным экстремизмом.

Битва за умы и сердца перемещается в интернет. Умелые хакеры и компьютерные эксперты повысят возможности террористических группировок, это правда, однако основную массу их новых членов будут по-прежнему составлять рядовые «пешки». Это молодые, плохо образованные люди, чью неудовлетворенность жизнью экстремисты станут использовать в своих интересах. Мы считаем, что в будущем главное внимание нужно уделять не подготовке налетов и мобильной слежке, а устранению социальных проблем тех, кто рискует попасть в преступные сети при помощи высоких технологий.

По оценкам специалистов, 52 % населения Земли моложе 30 лет, и подавляющее большинство этих людей относится к так называемой социально-экономической группе риска, поскольку живут в трущобах или плохо интегрированных в новое общество иммигрантских сообществах, в странах, где плохо исполняются законы, а экономические возможности ограниченны. Бедность, отчужденность, унижение, отсутствие возможностей и недостаток мобильности, да и просто скука делают этих молодых людей легкой добычей. Они выросли в обстановке репрессий и принадлежат к субкультуре, поощряющей экстремизм; они испытывают обиду, которая подталкивает их к радикализму. Это касается и необразованных детей трущоб, и студентов университетов, которые не видят возможностей найти работу после получения диплома.

В нашем центре Gооglе Idеаs мы изучали радикализацию населения в разных уголках планеты, в частности с точки зрения роли, которую в борьбе с ней могут сыграть коммуникационные технологии[39]. Оказалось, что процесс радикализации террористов ненамного отличается от радикализации городских банд и других насильственных группировок, например сторонников идеи превосходства белой расы. На нашем «Саммите против насильственного экстремизма», состоявшемся в июне 2011 года, мы собрали больше 80 бывших экстремистов для того, чтобы обсудить, как люди попадают в исповедующие насилие организации и как их покидают. В ходе открытого диалога участников, среди которых оказались бывшие религиозные экстремисты, националисты, члены городских банд, ультраправые фашисты и сторонники джихада, выяснилось, что все эти группы объединяют одни и те же мотивы и что религия или идеология играют гораздо меньшую роль, чем думает большинство людей. Причины, по которым люди становятся членами экстремистских группировок, сложны; часто это сочетание таких мотивов, как отчуждение от общества, желание принадлежать к группе, стремление к протесту, поиск защиты или жажда опасности и приключений.

Такие настроения разделяют слишком много молодых людей. Новизна заключается лишь в том, что многие из них станут проявлять свое недовольство в сети, сознательно или нечаянно привлекая внимание вербовщиков из террористических организаций. То, что склонная к радикализму молодежь ищет в интернете, есть следствие их опыта в реальной жизни: следствие заброшенности, отторжения, изоляции, одиночества и жестокости. Можно многое для них сделать в виртуальном мире, но чтобы излечить их от радикализма, понадобятся групповые встречи, поддержка, медицинская помощь и значимые альтернативы в реальной жизни.

В битве за умы и сердца молодежи мало одних призывов. Силой тоже ничего не решить. Власти неплохо справляются с поимкой и уничтожением террористов, но пресечь поток новобранцев им не удается. Как сказал в 2010 году в интервью Dеr Sрiеgеl генерал Стэнли Маккристал, бывший командующий силами США и НАТО в Афганистане, «по-настоящему победить терроризм смогут только две вещи. Первое: власть закона, второе: возможности в жизни. Если вы так управляете страной, что в ней верховенство принадлежит закону, у вас сложится среда, в которой террористом быть очень трудно. А если вы при этом создаете людям возможности в жизни – сюда входит образование и шанс найти работу, – то устраняете главную причину терроризма. То есть на самом деле терроризм не победить военными ударами, это вопрос базовых условий».

Слова Маккристала означают, что перед энтузиастами и компаниями из технологических отраслей открывается широкое поле деятельности. Что может быть лучше с точки зрения повышения качества жизни людей, чем доступ в интернет и возможность связываться друг с другом? В результате развития коммуникаций общество получает такие выгоды, как новые экономические возможности, масса развлечений, свободный доступ к информации, прозрачность и подконтрольность власти. Все это вносит свой вклад в снижение уровня радикализма. Когда выход в сеть получит большая часть населения, можно постараться мобилизовать местное виртуальное сообщество, убедив его сказать «нет» террористам, и потребовать таких же решительных действий от властей. В любом случае противников экстремизма всегда будет больше, и, хотя развитие технологий расширяет возможности фанатиков, им не удастся навязывать единственную точку зрения без того, чтобы не встретить некоторого противодействия. Все, что присуще активной виртуальной среде – больше споров, больше точек зрения, больше противоположных версий событий, – породит сомнения и будет способствовать развитию независимого мышления юной, податливой аудитории. И, конечно, почва будет подготовлена лучше, если благодаря доступу в интернет появятся новые рабочие места.

Самая действенная стратегия ослабления процесса радикализации общества – создание нового виртуального пространства, наполненного разнообразным контентом и способного привлечь молодых людей. Это пространство станет альтернативой прежде единственного их прибежища – экстремизма. Конечно, потребуются большие усилия со стороны многих участников: общественного сектора, частных компаний, местных и зарубежных активистов. Главную роль в этой кампании сыграют мобильные технологии, поскольку большинство людей, выходящих в сеть, будут делать это при помощи мобильных устройств. Телефоны – индивидуальные и мощные платформы, ставшие символом статуса; владельцы полагаются на них и очень их ценят. Установить контакт с враждебно настроенными молодыми людьми с помощью их мобильных телефонов – лучшая из целей, которую мы можем себе поставить.

Разработкой нового контента займутся не только западные компании и правительства. Наибольшего успеха достигнут ультралокальные решения, созданием и поддержанием которых занимаются представители местного сообщества, досконально знающие тему. Ведь просто запускать платформы в надежде, что они понравятся отчужденным от взрослого мира подросткам и будут популярными в их среде, все равно что разбрасывать пропагандистские листовки с самолета.

Чужакам не стоит создавать контент, им нужно всего лишь предоставить пространство. Обеспечьте в городе доступ в интернет и дайте горожанам простейшие устройства, а все остальное они сделают сами. Множество технологических компаний разработали инструменты для начинающих, с помощью которых пользователи могут создавать приложения на базе их платформ (среди прочих можно упомянуть Аmаzоn Wеb Sеrviсе и Gооglе Арр Еnginе). Вообще это блестящая идея – предоставлять людям место для развития бизнеса, написания игр, разработки платформ и строительства организаций в соответствии с собственными представлениями, поскольку она означает, что продуктами компании пользуются (что укрепляет лояльность бренду), и при этом пользователи занимаются тем, чем сами хотят. Сомалийцы будут создавать приложения для связи с другими сомалийцами, и это станет эффективным средством против радикализации общества; то же самое сделают для своих соотечественников пакистанцы. У местных жителей появится больше возможностей, одновременно возникает и малый бизнес, и занятие для молодежи. Самое главное здесь – позволить людям адаптировать продукты под свои нужды и не требовать от них большого технического опыта.

Этот процесс станет возможным благодаря сотрудничеству государственного и частного секторов, а также участию активистов и лиц, обладающих влиянием в обществе. Компаниям также следует объединять усилия с местными сообществами и создавать контент совместно. В идеале должно появиться множество материалов, платформ и приложений, говорящих на языке конкретного сообщества, но на одной технологической или системной основе, позволяющей воспроизводить их в других местах. Ведь если причины радикализации везде одинаковы, схожим должно быть и лекарство.

Технологические компании находятся в уникальном положении и могут возглавить эти усилия на международном уровне. Самые известные из них разделяют все ценности демократического общества и при этом менее ограничены в средствах, чем власти страны. Они могут пойти туда, куда не может пойти правительство, общаться с людьми, невидимыми на дипломатических «радарах», и говорить на нейтральном, универсальном языке технологий. Более того, именно в этой отрасли создаются видеоигры, социальные сети и мобильные телефоны; вероятно, именно здесь знают, как привлечь внимание молодежи и детей из социальных групп, наиболее восприимчивых к вербовке в террористические группировки. Возможно, эти компании не очень хорошо разбираются в тонкостях радикализации или в различиях между населением ключевых регионов – Йемена, Ирака, Сомали, но зато очень хорошо понимают психологию молодых людей и то, в какие игры они любят играть. Только завладев их вниманием, мы можем надеяться завоевать их умы и сердца.

Кроме того, поскольку технологические компании имеют отношение к угрозам безопасности – их продукты используются и террористами, – общество потребует, чтобы они вносили больший вклад в дело борьбы с экстремизмом. Это означает, что им придется не только постоянно совершенствовать свои продукты и ужесточать политику безопасности для защиты пользователей и их контента, но и занять ясную общественную позицию. Как и в случае с капитуляцией МаstеrСаrd и РауРаl перед политическим давлением в саге WiкiLеакs, которая убедила многих активистов, что компании сделали свой выбор, примкнув к противоположной стороне, кто-то посчитает непростительным и бездействие технологических корпораций. Справедливо это или нет, но компаниям придется нести ответственность за использование их продуктов в деструктивных целях. Их культура и ценности будут понятны по тому, каким образом они борются с новыми вызовами. Пустые слова не смогут успокоить хорошо информированную общественность.

Уже сделаны первые шаги в правильном направлении: некоторые компании делают по этому поводу ясные заявления в своих политиках. Скажем, в YоuТubе есть проблема объема контента. Ежедневно просматривается более четырех миллиардов роликов (и шестьдесят часов видео загружается каждую минуту), поэтому компания не может изучить все эти материалы, чтобы отсеять те, что содержат неприемлемое содержание, в частности пропагандируют терроризм. Вместо этого YоuТubе полагается на процесс, в рамках которого сами пользователи помечают контент, который считают недопустимым, после чего видеоролик направляется на рассмотрение команды YоuТubе и снимается с показа, если нарушает политику компании. В конечном счете должны появиться единые отраслевые стандарты. Все цифровые платформы выработают общие подходы к опасным экстремистским видеоматериалам, размещаемым в сети, как им уже удалось договориться об одинаковой политике в отношении детской порнографии. Между безопасностью и цензурой – очень тонкая грань, и мы должны это учитывать, создавая систему защиты. Совместными усилиями участников отрасли удастся разработать программное обеспечение, способное более эффективно обнаруживать видео с террористическим содержанием. Какие-то компании пойдут так далеко, что станут применять программы распознавания речи, регистрирующие определенные последовательности ключевых слов, или распознавания лиц, чтобы идентифицировать известных террористов.

Конечно, терроризм будет существовать всегда, оказывая деструктивное влияние на общество. Но раз завтрашним террористам придется жить одновременно в реальном и виртуальном мире, их сегодняшняя модель обеспечения секретности и свободы действий окажется разрушенной. За ними будет следить больше электронных глаз; будет фиксироваться больше взаимодействий, и поэтому, какими бы осторожными ни были даже самые способные из террористов, они не смогут найти в виртуальном пространстве идеального укрытия для себя. Если они в виртуальном пространстве, их можно найти. А значит, раскрыть и всю сеть их помощников.

В этой главе мы рассматривали самые темные способы насильственного разрушения будущего мира. Однако, увы, конфликты и войны уже стали частью истории и неотъемлемым элементом жизни общества. Поэтому возникает вопрос: как используют эти инструменты государства и политические движения для достижения своих целей? Попробуем найти ответ, представив, на что будут похожи конфликты, войны и интервенции в мире, где практически каждый имеет доступ в интернет.