Империализм доллара в Западной Европе.
1. У истоков «плана американской «помощи»».
«Доктрина Трумэна», провозглашённая в послании президента США конгрессу от 12 марта 1947 г., сразу же приобрела весьма дурную славу. Официально возвещённая в ней цель — «обуздание коммунизма» — затрудняла дело обмана масс даже самым преданным оруженосцам американского империализма из лагеря правых социалистов. Планировщикам внешней политики Вашингтона стало ясно, что необходимо найти другого, более подходящего конька. В качестве такой приманки была взята идея «всемирного восстановления», идея американской «помощи» в деле восстановления пострадавших от войны европейских стран.
Расчёт был прост. Дельцы из государственного департамента, терпя одну неудачу за другой, решили поэксплоатировать в своих целях жажду хозяйственного восстановления и мирного труда, которая, естественно, наблюдалась в послевоенный период в странах Европы. Это была одна из самых бессовестных спекуляций в истории империалистической дипломатии.
Лозунги «экономического восстановления» и якобы «бескорыстной американской помощи» были выброшены государственным департаментом европейским правым социалистам наподобие того, как собаке бросают кость. Лжесоциалисты типа Бевина, Блюма, Спаака, Шумахера и других тотчас же принялись с превеликим усердием грызть эту кость, используя лживые американские посулы для обмана масс.
«План Маршалла» родился в промежуток времени между двумя сессиями Совета министров иностранных дел четырёх держав, посвященных рассмотрению германского вопроса: Московской сессией, состоявшейся в марте 1947 г., и Лондонской, состоявшейся в ноябре— декабре 1947 г.
Провозглашение «доктрины Трумэна» совпало с Московской сессией. Этот факт не только предопределил невозможность достижения соглашения по вопросу о мирном урегулировании с Германией: он воочию показал, кто виноват в тупике, создавшемся в германском вопросе.
Непосредственно после срыва американской делегацией Лондонской сессии Совета министров иностранных дел, 19 декабря 1947 г., президент Трумэн представил конгрессу первую официальную версию «плана Маршалла». Тем самым политики Вашингтона подтвердили, что срыв Лондонской сессии был ими заранее предопределён, ибо «план Маршалла» явился прямой противоположностью политики сотрудничества западных держав с Советским Союзом.
Наконец, за месяц до гарвардской речи Маршалла его тогдашний заместитель Дин Ачесон (в начале 1949 г. сменивший его на посту государственного секретаря) выступил в Кливленде на собрании хлопковых плантаторов долины Миссисипи. Он заявил о необходимости «плана европейского восстановления», сделав особый упор на необходимости использования Германии и Японии в качестве основных баз «восстановления» в Европе и Азии.
В гарвардской речи Маршалл в весьма общей и неопределённой форме провозгласил готовность Соединённых Штатов «помочь европейскому миру стать на путь восстановления». Он заявил: «Потребность Европы на ближайшие 3–4 года во ввозе продовольствия и других необходимых товаров извне — главным образом из Америки — настолько превышает её нынешнюю платёжеспособность, что она нуждается в существенной дополнительной помощи, иначе ей придётся вынести самые суровые экономические, социальные и политические испытания. Было бы, однако… неправильно и мало полезно, если бы правительство США само взялось за составление программы экономического восстановления Европы».
Подчеркнув, что «инициатива должна исходить от Европы», Маршалл отметил, что предварительно «должно быть достигнуто какое-то соглашение между странами Европы в отношении потребностей, возникающих в связи с создавшимся положением, и той роли, которую эти страны сами возьмут на себя для того, чтобы любая мера, которая может быть предпринята правительством Соединённых Штатов, была осуществлена соответствующим образом».
Наконец, Маршалл особо подчеркнул, что «эта программа должна быть составлена совместно и встретить поддержку если не всех, то значительного числа европейских стран».
В речи Маршалла содержалась та же лицемерная фразеология, что и в выступлении Трумэна, в котором была изложена его доктрина. Маршалл заявил, что он имеет в виду восстановление, «обеспечивающее создание таких политических и социальных условий, в которых смогут существовать свободные институты». Тут же он прибег к угрозам по адресу «всех правительств, которые будут пытаться помешать восстановлению». Пытаясь такими фразами запугать Советский Союз, страны народной демократии и демократические силы во всём мире, Маршалл в то же время обошёл вопрос об организации Объединённых наций, хотя участвующие в этой организации страны, в том числе Соединённые Штаты, обязались осуществлять любые планы экономической помощи через её органы.
Речь Маршалла по всему своему стилю мало отличалась от трафаретных выступлений американских политиков. Но европейским пособникам американской экспансии нужно было во что бы то ни стало изобразить её как некое «новое слово» по сравнению с обанкротившейся «доктриной Трумэна». Как сообщала печать, по инициативе Бевина Маршалл спустя неделю заявил в интервью, опубликованном в печати, что его план распространяется на все страны «к Западу от Азии». Этим он пытался создать впечатление, что предложенный им план заранее не исключает участия Советского Союза. Впрочем, как проболталась 18 июня 1947 г. газета «Нью-Йорк Таймс», целью Маршалла было «открыть перед Россией дверь, в которую — Вашингтон был уверен — Россия не войдёт». В эти же дни помощник государственного секретаря Уильям Клейтон, крупный хлопковый спекулянт, заявил, что, по его мнению, Советский Союз не нуждается в американской помощи.
16 июня 1947 г. правительства Англии и Франции предложили правительству СССР принять участие в обсуждении вопроса о «помощи» европейским странам со стороны Соединённых Штатов в связи с июньской речью Маршалла. Созванное по этому предложению совещание министров иностранных дел Советского Союза, Англии и Франции состоялось в Париже в конце июня и начале июля 1947 г. На этом совещании ясно определились две различные точки зрения по вопросам послевоенного восстановления и международного сотрудничества.
Советская точка зрения заключалась в том, что экономическая помощь со стороны Соединённых Штатов может принести пользу для дела восстановления европейских стран лишь при том условии, если она не будет сопровождаться вмешательством во внутренние дела народов Европы, посягательством на их национальный суверенитет и экономическую независимость. При этом советская сторона исходила из того, что в деле послевоенного восстановления решающее значение должны иметь собственные усилия каждой страны, между тем как поддержка извне должна иметь подчинённое значение.
«Советская делегация полагает, — указывал В. М. Молотов, — что решающее значение для европейских стран должны иметь внутренние меры и национальные усилия каждой страны, а не расчёты на иностранную поддержку, которые должны иметь подчинённое значение. Даже в самых трудных условиях Советский Союз всегда рассчитывал, прежде всего, на свои собственные силы, и, как известно, он идёт вперёд по пути неуклонного подъёма своей экономической жизни»[77].
Совершенно противоположную позицию заняли на Парижском совещании трёх министров иностранных дел представители Англии и Франции. Они с самого начала объявили заокеанскую «помощь» «решающим фактором» восстановления экономической жизни европейских стран. Отсюда делался вывод о необходимости американского «руководства» по отношению к Европе, причём Англия и Франция брали на себя роль уполномоченных Вашингтона по европейским делам. Конкретные предложения Англии и Франции предусматривали создание соответствующего «руководящего комитета» с широкими полномочиями по части вмешательства во внутренние дела европейских стран.
Разъясняя подлинную сущность этого плана, В. М. Молотов на Парижском совещании 2 июля 1947 г. указал:
«Таким образом, вопрос об американской экономической помощи, о которой к тому же ничего определённого до сих пор не известно, послужил поводом для того, чтобы британское и французское правительства добивались теперь создания новой организации, стоящей над европейскими странами и вмешивающейся во внутренние дела стран Европы вплоть до определения того или иного направления развития главных отраслей промышленности в этих странах. При этом Англия и Франция вместе с близкими им странами претендуют на доминирующее положение в этой организации или, как говорится в британском проекте, в так называемом «руководящем комитете» для Европы»[78].
В. М. Молотов решительно осудил этот курс на вмешательство во внутренние дела европейских стран, взятый представителями Англии и Франции по поручению заокеанских опекунов. Ставя вопрос, куда может повести такой курс, т. Молотов говорил:
«Сегодня могут нажать на Польшу — производи больше угля, хотя бы и за счёт ограничения других отраслей польской промышленности, так как в этом заинтересованы такие-то европейские страны; завтра скажут, что надо потребовать, чтобы Чехословакия увеличила производство сельскохозяйственных продуктов и сократила своё машиностроение, и предложат, чтобы Чехословакия получала машины от других европейских стран, желающих подороже сбыть свой товар; или, как об этом недавно писали газеты, будут заставлять Норвегию отказаться от развития своей стальной промышленности, так как это лучше устраивает некоторые иностранные стальные корпорации, и т. д. Что же тогда останется от экономической самостоятельности и суверенитета, таких европейских стран? Как смогут оградить свою национальную экономику и государственную независимость малые страны и вообще менее сильные государства при таком положении?»[79]
Касаясь вопроса о Германии и её ресурсах, поставленного во франко-британских предложениях, В. М. Молотов подчеркнул значение репарационной проблемы, поскольку предлагалось направить германские ресурсы на другие цели, между тем как справедливые репарационные требования союзных стран, пострадавших от германской агрессии, так и остаются неудовлетворёнными. Далее В. М. Молотов указывал:
«С другой стороны, ничего не делается для ускорения образования общегерманского правительства, которое могло бы лучше кого-либо другого позаботиться о нуждах германского народа. Напротив, в западных зонах Германии продолжается политика федерализации Германии, а также линия на всё больший отрыв западной германской территории от остальной Германии, что не совместимо с действительным восстановлением Германии, как единого демократического государства, входящего в семью миролюбивых государств Европы».
Бевин и Бидо, как и стоящие за их спиной вашингтонские политики, заранее рассчитывали на безрезультатность Парижского совещания. Более того: не подлежит сомнению, что правительства Соединённых Штатов, Англии и Франции заранее сговорились за спиной Советского Союза. Парижское совещание трёх министров иностранных дел открылось внесением английского предложения, которое американская газета «Нью-Йорк Таймс» 29 июня комментировала следующим образом:
«Английские предложения столь точно соответствуют предложениям Вашингтона, что невольно приходишь к выводу, что они частично основываются на переговорах с заместителем государственного секретаря Уильямом Клейтоном, состоявшихся в Лондоне перед тем, как Бевин прибыл в Париж. И, наконец, английский план точно совпадает с французскими предложениями, выдвинутыми Бидо, и таким образом приводит обе эти страны в лагерь противников Советского Союза».
2 июля безрезультатно закончилось совещание министров иностранных дел Советского Союза, Англии и Франции. Тотчас же представители Англии и Франции развернули бурную деятельность по созданию «руководящего комитета» и сколачиванию блока тех европейских стран, которые готовы были итти по пути подчинения приказам извне. Девять государств — Советский Союз и ряд стран Центральной и Юго-Восточной Европы — отказались участвовать в этой затее, явно не совместимой не только с национальным суверенитетом, но и попросту с сохранением национального достоинства свободолюбивых народов, отвергающих чьи-либо притязания на мировое господство.
Наоборот, правящие круги западноевропейских государств наперебой стали проявлять готовность итти на любые условия, поставленные американскими благодетелями. «План Маршалла» ещё находился в зачаточном состоянии, когда Бевин, Бидо и их единомышленники объявили его фундаментом экономического восстановления Европы. Руководящие политики многих западноевропейских стран выражали своё умиление «щедростью и бескорыстием» Соединённых Штатов, а правые социалисты поспешили объявить «план Маршалла» подлинно социалистическим мероприятием. Нет бога, кроме доллара, и Маршалл с Бевином — пророки его. Под этим кличем объединились все правоверные «маршаллисты».
12 июля в Париже была спешно созвана конференция из представителей стран, согласившихся принять участие в «плане Маршалла». На этой конференции была создана так называемая «организация европейского экономического сотрудничества». Руководящее положение в этой организации занял исполнительный комитет из представителей пяти стран, с помощью которого Англия и Франция получили возможность навязывать свою волю остальным участникам «плана Маршалла». Далее, на парижской конференции страны Западной Европы полностью согласились с той ролью, которую американские политики отвели Западной Германии в «плане Маршалла», т. е. с фактическим отказом от репараций, признанием раскола Германии и признанием приоритета Западной Германии перед другими странами в деле восстановления её экономического, в первую очередь военно-экономического, потенциала.
Высказывания американских политиков не оставляли ни малейших сомнений насчёт роли, отведённой западной части Германии в «плане Маршалла».
25 июня 1947 г. тогдашний заместитель государственного секретаря Дин Ачесон, выступая в комиссии по кредитам палаты представителей, заявил:
«Американское правительство рассматривает восстановление германского производства как основу плана, который будут разрабатывать европейские страны в соответствии с предложением Маршалла».
30 июня 1947 г. американский министр торговли Гарриман заявил на пресс-конференции, что одной из его задач является «помогать вербовке коммерсантов и промышленников, которые отправятся в Германию, чтобы способствовать промышленному восстановлению этой страны».
9 октября 1947 г. генерал-банкир Дрейпер, определявший экономическую политику американской оккупационной администрации в Германии, официально заявил:
«Наша политика состоит в том, чтобы поощрять частное предпринимательство и частную инициативу. Это было причиной, заставившей Соединённые Штаты воспротивиться национализации угольных копей Рура».
Помощник государственного секретаря по экономическим вопросам Вильям Торп заявил:
«Увеличение германского производства является необходимой частью всякой программы германского восстановления; оно должно создать возможности для грандиозных инвестиций иностранных капиталов в Германию».
Французский журналист Жорж Сориа сообщает, что когда во время конференции 16 стран, происходившей на Кэ д'Орсэ, он вместе с другими коллегами говорил чиновникам французского министерства иностранных дел, что принятие американских условий означает для европейских стран потерю экономической независимости, он получал такой ответ:
— Что же мы можем сделать? У нас нет выбора. Скоро у нас не останется ни одного доллара… Мы — государство, с которым более не считаются, и т. д. и т. п.
«Всё это отдавало хорошо знакомым запахом Мюнхена… — пишет Сориа. — Тот же самый дух, который привёл Францию в Мюнхен, вновь проявился в поведении этих людей, которые руководили французской политикой. Эти люди мирились с перспективой экономического закабаления Франции точно так же, как мюнхенцы 1938 г. соглашались уступить требованиям Гитлера»[80]
На парижской конференции 16 стран представители западноевропейских правительств, забыв о национальной чести и потеряв элементарное чувство стыда, наперебой заявляли о своих нуждах и просили долларов. Унизительность положения западноевропейских стран, превратившихся в попрошаек, так бросалась в глаза, что этого не могли не отметить даже самые яростные защитники «плана Маршалла». Так, даже английский лейбористский еженедельник «Нью Стейтсмен энд Нейшн» в сентябре 1947 г. писал:
«Здесь Соединённые Штаты выступают в роли очень богатой и великодушной старой девы. У её ног распростёрлись 16 оборванных бродяг, причём каждый из них просит помощи, чтобы залечить свои раны. Один бродяга выставляет напоказ обрубок своей деревянной ноги. Другой просит милостыню, демонстрируя свои ужасные раны. Но, прежде чем начать расточать щедроты, наша американская благодетельница втыкает иглу в ногу одного из нищих, чтобы удостовериться, настоящая она или искусственная. Затем она осматривает гноящиеся раны другого нищего, чтобы удостовериться, что это не голливудская бутафория».
Формально Соединённые Штаты не были представлены на парижской конференции 16 стран. Фактически на этой конференции ничего не делалось без ведома и согласия Вашингтона. На время конференции в Париже был учреждён своеобразный американский командный пункт, возглавляемый тогдашним заместителем государственного секретаря Клейтоном и при участии таких доверенных лиц Уолл-стрита, как американский посол в Англии Дуглас, американский посол во Франции Кеффери и политический советник американской военной администрации в Германии Мэрфи. Клейтон беспрерывно сновал из Парижа в Вашингтон, в Лондон и обратно.
В конце концов, в результате всяких препирательств и подсчётов, парижская конференция определила потребности 16 стран в американской помощи в размере 29 млрд. долл. на четыре года. Эта сумма, однако, оказалась не по вкусу за океаном. В Париж срочно вылетел Клейтон. Вновь мир стал свидетелем унизительного зрелища, как по приказу Клейтона представители 16 европейских стран быстро снизили свою заявку до 22 млрд. долл. Журналисты писали, что стоило хлопковому спекулянту Клейтону стукнуть кулаком по столу, как все расчёты западноевропейских правителей, их экспертов и экономистов полетели вверх тормашками. Недурная иллюстрация глубины падения банкротов европейского капитализма!
Но и новая сумма была затем признана в Вашингтоне преувеличенной. Созданный президентом Трумэном комитет Гарримана срезал цифру четырёхлетней программы помощи до 17 млрд. долл. Эта сумма и была названа в послании Трумэна конгрессу от 19 декабря 1947 г., которое явилось первым официальным заявлением американского правительства по «плану Маршалла».
Результаты работ парижской конференции 16 стран были опубликованы в двухтомном издании, состоящем из общего и технического докладов и опубликованном в сентябре 1947 г. За два месяца технические комитеты конференции составили «планы» по каждой из 16 стран по 1951 г. включительно. Разумеется, эти «планы» представляли собой типичный образец игры в цифры, лишённой какой-либо реальной основы и имевшей единственной целью создать видимость некоего «солидного» обоснования тех заявок на доллары, которые составляли суть всех трудов Комитета европейского экономического сотрудничества.
Ещё в медовую пору «плана Маршалла» правящие круги европейской буржуазии прекрасно понимали, что для стран Западной Европы этот план равносилен не только переходу в фарватер американского экспансионизма, но и потере национальной независимости. Так, орган английских толстосумов еженедельник «Экономист» в передовой от 14 октября 1947 г. писал о так называемом «изучении» доклада парижской конференции в Соединённых Штатах.
«Перспективы решения вопроса об американской помощи содержат что-то трагическое… К чему может привести эта проверка? Европейских экспертов будут упрекать в том, что доклад содержит ошибки и даёт слишком оптимистическую оценку положения. Европейские правительства будут испытывать нажим в отношении каждого аспекта их политики. На них будут нажимать, им будут напоминать, их будут учить. Везде и всюду будут требовать от них гарантий или во всяком случае предложат им такие гарантии, как, например, американский контроль над осуществлением американской помощи, американская опека, политическое видоизменение отдельных правительств, отказ от планов национализации. Всё это будет условием оказания американской помощи. А в Европе между тем в ушах каждого правительства будут звучать горькие слова Молотова о потере национального суверенитета…».
Действительность очень быстро разоблачила легенду о том, будто бы «план Маршалла» представляет собой «отход» от «доктрины Трумэна» с её агрессивным и реакционным курсом. На самом деле «план Маршалла» с самого начала был задуман как средство распространения «доктрины Трумэна» на все те страны Европы, правители которых проявят готовность поступить в лакеи к Уоллстриту. На второй сессии Генеральной ассамблеи организации Объединённых наций осенью 1947 г. глава советской делегации А. Я. Вышинский в своей первой же речи на пленарном заседании, напомнив, что в резолюции Генеральной ассамблеи от И декабря 1946 г. было провозглашено, что помощь другим странам «никогда не должна быть использована в качестве политического оружия», следующим образом охарактеризовал «план Маршалла»:
««План Маршалла» по существу представляет собой, как это теперь очевидно, лишь приспособленный к условиям послевоенной Европы вариант доктрины Трумэна. Выдвигая этот «план», правительство США, очевидно, рассчитывало при содействии правительств Великобритании и Франции поставить европейские страны, нуждающиеся в помощи, перед необходимостью отказаться от своего неотъемлемого права распоряжаться своими экономическими ресурсами, планировать по-своему национальное хозяйство, рассчитывало поставить вое эти страны в прямую зависимость от интересов американских монополий, стремящихся предотвратить надвигающийся кризис ускоренным экспортом в Европу товаров и капиталов»[81].
На путь маршаллизации вступили правительства 16 европейских государств.
Расшифруем это число. В него входят Исландия и Люксембург — государства, имеющие меньше населения (122 тыс. и 300 тыс. жителей), чем средний район любой крупной европейской столицы. Среди участников «плана Маршалла» нет многих стран и народов, боровшихся против фашизма. Зато красой и гордостью семьи «европейского сотрудничества» являются фашистская Португалия и архиреакционная Турция — вчерашние пособники Гитлера, Швейцария, являвшаяся во время войны придатком германской военной экономики, Швеция, снабжавшая Германию стратегическим сырьём, Эйре, служившая гнездом фашистского шпионажа и интриг. От имени Греции в «плане Маршалла» участвуют монархо-фашистские марионетки Вашингтона из антинародной клики Цаддариса — Софулиса. Почётное место оставлено и для Франко, причём вопрос о его включении в «общую семью» является лишь вопросом тактики, но не принципа.
В дальнейшем число участников «организации европейского экономического сотрудничества», как с середины апреля 1948 г. стали именовать себя маршаллизированные страны Западной Европы, возросло до 19 за счёт включения Бизонии (объединённой англо-американской зоны оккупации Германии), французской зоны оккупации Германии, Свободной территории Триест.
Один из коварных расчётов американских империалистов при выдвижении «плана Маршалла» заключался в том, чтобы попытаться оторвать страны народной демократии от Советского Союза. Это был грубый расчёт, достойный разбойничьей дипломатии доллара: попытаться с помощью долларовой приманки вернуть в лагерь империализма страны Центральной и Юго-Восточной Европы, порвавшие с этим лагерем и вступившие на путь строительства социализма. Расчёт этот сорван, можно сказать, у самого порога. Предательство клики Тито в Югославии обрадовало империалистов, но положение этой клики изменников в стране, где она держится лишь диким террором и чудовищным обманом, не сулит её империалистическим хозяевам ничего хорошего. Зато огромным ударом для лагеря империализма является уверенный экономический подъём и укрепление народно-демократических режимов в Польше, Чехословакии, Болгарии, Венгрии, Румынии, Албании. Таков был первый — но далеко не последний — провал «плана Маршалла».